Зима близко.
В последнее время ты думаешь обо мне, о нас гораздо больше, чем раньше. Я это чувствую. В основном ты, конечно, вспоминаешь, как оно было. А было хорошо и плохо. Но тогда даже в самые жуткие моменты - были рядом. И мысли текут так, что вернуться бы, да жахнуть себя или меня по башке, чтобы поняли, что на самом деле между нами. Ты вспоминаешь прошлое. Но иногда, совсем на короткие мгновения ты представляешь нас в настоящем, нас в будущем. Как бы оно повернулось, как бы оно случилось, как бы оно разворачивалось будь мы вместе.
Что странно, с одной стороны ты чувствуешь бездонную грусть, тоску, злобу на меня. "Зачем ты уехал?", "Зачем ты потратил наше время?", "Сейчас вместо этого кольца, на моей руке было бы твое кольцо", "Оно было бы наверняка, я знаю, я чувствую, вот здесь, в груди", "Зачем ты уехал, я так по тебе скучала", "Так по тебе скучаю", "Зачем ты уехал от меня, дурак, ведь мы смогли бы найти счастье", "Зачем ты уехал, ведь мы бы нашли в себе силы. Где-то я, где-то ты подсобил, того и глядишь, все наладилось", "И мы были бы вместе". Злость, горечь потери, тоска и чудовищная необходимость меня, одного меня, безусловно, ревниво и рьяно - с одной стороны.
А с другой стороны ты ощущаешь светлую тоску. Было хорошо, местами погано. Изрядно погано, так что дышать не хотелось, видеть не хотелось. И тут появляется отчаянная злоба на меня, что я не давал тебе той жизни, которая тебе нужна была, которая нужна сейчас, но вот в будущем? Этот вопрос для тебя остается открытым и неясным. Настолько туманным, что хочется сжаться в комок, укрыться и уйти от всего, спрятаться ото всех, и чтобы кто-то большой и сильный развязал этот узел, чтобы кто-то сделал хорошо, даже если не хорошо, то спокойно и уверено, хотя бы на завтра, о послезавтра и думать нечего.
И мысли твои текут дальше. Ваня. А мог бы он сделать так? Конечно, мог. И может, я знаю. Но боюсь. Боюсь показаться слабой, боюсь, что он меня снова предаст? А почему я не задумывалась, что он пережил за это время? И сам не захочет, не позволит себе предать меня? Он же с ума сойдет, если такое произойдет. Страшно за него. А вдруг я откажу ему после большой надежды, после того как приеду, и он бросится под поезд? Страшно. Да, он изменился, сильно поменялся. Не знаю, хорошо или плохо, но он научился слышать. Меня слышать, себя. Во Вселенной появилась какая-то мембрана, которая волнуется, и он чувствует малейшие вибрации, чувствует даже на расстоянии, даже, когда забывается сном. Чувствует то, что родилось и живет между нами, чувствует это, чувствует ее боль. И я тоже чувствую. Самое светлое и удивительное, что именно об этом чувстве, именно об этом своем ощущении я могу сказать, что оно настоящее, где бы я его не ощущала, где бы и как оно на настигало меня.
Я пытаюсь убедить саму себя. Именно убедить, что так, как идет, то, что я подвела Ваню, что приняла предложение Олега, что выхожу замуж за него - это правильно. И так и надо. Ведь должно же что-то быть правильно. Он действительно хороший человек. Заботливый, может меня рассмешить, он меня ценит. Не так как Ваня, но и ему нужно другое. Он рядом, придет на помощь. Но иногда. В самые короткие мгновения, я смотрю на него как на совершенно чужого человека. И не понимаю, что он здесь делает. Что делаю я рядом с ним. Как таоке вообще произошло. Это бывает в какие-то моменты острых переживаний, в те моменты, когда в голову приходит инсайт от атмосферы, фильма, какого-то события. Это происходит всего секунду, затем моя убежденность, что он хороший человек, который рядом, который знает как быть со мной, вновь настигает, и все вроде становится на свои места. Вот только не совсем.
Мы строим с Олегом нашими кирпичики наш дом. Но в этих стенах, между блоками, между кирпичами я незаметно для него укладываю что-нибудь от Вани. Пока стена выглядит крепкой и слаженной, но рано или поздно все выйдет наружу, стена дома окажется неказистой. А не укладывать что-то от Вани я не могу, не могу избавиться от этого чувства, не могу выкинуть его из головы как бы ни хотела, он принадлежит мне, а я ему. И иногда плакать, рыдать навзрыд хочется от того, что так все глупо складывается. Как же хочется, чтобы все встало на свои места! И я рыдаю, рыдаю в подушку, втихомолку, пока никто не слышит. Пусть и не слышит Ваня. Но Ваня. Он то бы понял. Понял, обнял. Сказал нужное слово, какое-нибудь обязательно нелепое, но теплое и родное. Настолько родное, что хоть тресни, а в этой Вселенной роднее ничего не будет, даже если с Олегом проживем несколько жизней.
Это пугает. Пугает это меня, и я не знаю, что делать. Приехать к Ване и быть с ним. Все просто. Я этого не знаю, но чувствую. И наоборот, я знаю, что с Олегом у нас все будет в порядке, но не чувствую это до конца, до самого победного конца. Вернее знаю что делать, но боюсь. И боюсь в первую очередь саму себя. Я запутываюсь сама в себе, в своих желаниях, я запутываюсь все больше, глубже увязаю в этой рутине, в этой суете. А она давит, давит настолько, что хочется выть и лезть на стенку. Это происходит нечасто, но происходит. Даже когда все вроде бы хорошо, даже когда Олег рядом и его добрая душа со мной, он чувствует, пытается дать мне что-то свое, сделать, чтобы у нас с ним все было хорошо. Но это как-то все внешне. Нет, конечно, я чувствую, внутренне, что с ним мне спокойно, но не настолько глубоко переживаю это ощущение. Не хватает глубины, не хватает ширины, высоты и удали мысли, полета. Вот что порой давит, вот что иногда душит. Вот где становится тесно. И я все больше увязаю в наших перипетиях, отношениях. Именно отношениях, а не любви безусловной, без условной, как было с Ваней, как Ваня чувствует. А хочется большего. Всегда хочется большего. Поэтому нужно довольствоваться тем, что есть.
Если бы Ваня тогда не уехал, мы были бы вместе, переживали эти ширины, глубины, дали, полеты, эту настоящую до исступления искренность. Если бы я решилась, если бы он остался, если бы. Но я не могу себе позволить усомниться в самой себе, не могу позволить это сделать другим, Олегу, родителям, друзьям. Единственно, вечно сомневающийся Ваня это может делать. Он не сомневается лишь в своей любви ко мне. Эта его беспредельная, непостижимая и мощная любовь ко мне тоже пугает, она напоминает безумие. Но я когда-то говорила, когда мы будем вместе, наше безумие позволит быть нам нормальными. Но я перестала быть безумной. Может в это дело? Но может так и надо любить? Я же в глубине души в это верю? Ведь верю? Я понимаю, что и ему хочется ответной любви, объятий, взглядов, прикосновений. Не только эту высокодуховность, но и близость. И что странно, и в этой простой близости он находит свою высокодуховность. Это и бесит до чертиков и веселит. Но я не могу дать ему это.
Не могу. Почему? Потому что боюсь. Боюсь боли, боюсь своей, чужой боли. Олег хороший человек, он рядом, он говорит, что я самый ценный для него человек, что больше ему никто не нужен, он рядом. Я продолжаю себя убеждать в этом изо дня в день. Это нелегкая работа. Когда то мне это с лихвой удавалось. Но не теперь. Что-то надломилось во мне. Я все чаще думаю о Ване, как он там. Я не могу сказать, что я его люблю. Но это что-то большее. Материнское чувство? Возможно. Да, скорее оно так и есть. Ну, вот я снова себя убеждаю. Господи! Как же хочется жить просто, здесь и сейчас, а не мучиться вот так. "Зачем ты уехал?", "Зачем?!".
Я должна быть сильной, не показывать страх, не бояться ничего. Трудно? Переживу. Смирюсь, придумаю как обойти. Я умная, я должна это сделать ради себя, ради Олега, ради Вани. Думаю, что так оно будет лучше. Думаю так, но так не чувствую. Что с этим то делать? Вот с этим я не знаю что делать. Я скучаю и по Вани и по Олегу. Ужасно ставить их имена в одно предложение, в один ряд, но тут уже ничего не поделаешь. Не поделаешь? Бросить все, вернуть кольцо и уехать в Екатеринбург, в любимый город и чувствовать, жить по настоящему, пусть с надрывом, но жить собой, быть собой и не врать ни себе, никому. Для этого есть все. И силы и убежденность, всего хватит. Но я должна. Я хочу, но я должна.
Поэтому я сказала "да" Олегу, а не Ване. Я должна, но я не хочу. Должна закрутить все так, чтобы потом нельзя было бы выбраться из всего, чтобы было оправдание себе, своим поступкам, своим действиям и решениям. А что я чувствую не так уж и важно. Страшно другое. Внутри пока нет предчувствия, но есть что-то наподобие этого, неосязаемое, легкое, еле заметное. Что если. Что если я рано или поздно пойму, что хочу быть с Ваней? По-настоящему быть с Ваней, а уже не смогу выпутаться? Что тогда? От этой мысли становится невыносимо, хочется бежать, рыдать, кричать и драться одновременно. Что если я ошибаюсь в сегодняшнем дне? В себе ошибаюсь, в Олеге, в своем "да" ему, в своем отказе Ване? Ведь это же так просто. Понять, что ты хочешь. Мне нужен Ваня, потому что он мне не безразличен. Почему в этом небезразличие он видит намеки, надежду на любовь? Ведь ее нет. Осознанно нет? Или подсознательно нет? Как понять? Как понять истинные желания без страха жить по-настоящему?
Что если я почувствую. Даже не так. Что если я осознаю, что я Олега не люблю, а всего лишь себя убеждаю в этом? Тогда летом 2017 года я просто убедила себя, что нужно в кого-то влюбиться, чтобы не сойти с ума. С ума я не сошла, а что дальше? Истинный мотив какой был ? Пережить бурю дерьма? Или найти любовь? Ведь он тоже хороший человек, он тоже достоин любви и близости. Но всю полностью ему я не могу отдаться, не могу позволить проникнуть в мои мысли, в мое сердце, в тонкую грань этой Вселенной. С ним хорошо и приятно и не страшно. Но, когда я остаюсь сама с собой наедине, мне страшно. Страшно убеждать себя и обманывать саму себя. Ведь я знаю к чему это приведет.
Приведет к тому что, будут раздражаться сначала по мелочам, не отдавая себе отчета, сначала злиться на него, на саму себя, на какие-то мелочи. Потом, конечно, будут крупные ссоры, которые уже были, после которых хочется собрать вещи и уйти, уехать, уехать в Екатеринбург. Даже не к Ване, а в город, где спокойно, где я чувствую себя на месте. Но дело то не в городе, верно? Поэтому следует закрутить так, чтобы я не уехала, обмануть себя, но не сделать больно. Вот только весь этот обман, самообман, неискренность причиняет боль, ужасную чудовищную боль, которую потом приходится глушить, оглушать всем чем под руку попадется. Походами на концерты, выставки, занятие чем-нибудь, баром, друзьями. Но Боже, почему и там меня настигает это чувство самообмана? Как перестать это делать? Ведь я уже все решила. Я же решила, сказав "да" Олегу. Почему я не могу успокоиться? Почему внутри меня ничто не успокаивается?
Это какой-то адский круг, из которого выхода нет. Или же это круг Сансары. И только иногда я представляю, что я с Ваней. Я ему не говорю об этом. Никому не говорю об этом, даже себе. Эти сны, движения рук, взгляды и жесты, какие-то полупрозрачные намеки Вселенной, какие-то повторяющиеся действия. Почему я все время возвращаюсь к Ване? Почему? Потому что я люблю его? Я люблю Ваню. Но не могу быть с ним. Точнее, не так. Я боюсь быть с ним. Я боюсь любить его, потому что это причинит мне боль. И что самое ужасное, он это чувствует. Мне кажется, что он самый страшный человек. Он может читать мои мысли. Даже не мысли, а чувства. Те, что на самом дне сердца, те, которые укрываются в самых густых тенях, в самых затаенных и укромных уголках. Вот что страшно. Многое что страшно.
Что странно, с одной стороны ты чувствуешь бездонную грусть, тоску, злобу на меня. "Зачем ты уехал?", "Зачем ты потратил наше время?", "Сейчас вместо этого кольца, на моей руке было бы твое кольцо", "Оно было бы наверняка, я знаю, я чувствую, вот здесь, в груди", "Зачем ты уехал, я так по тебе скучала", "Так по тебе скучаю", "Зачем ты уехал от меня, дурак, ведь мы смогли бы найти счастье", "Зачем ты уехал, ведь мы бы нашли в себе силы. Где-то я, где-то ты подсобил, того и глядишь, все наладилось", "И мы были бы вместе". Злость, горечь потери, тоска и чудовищная необходимость меня, одного меня, безусловно, ревниво и рьяно - с одной стороны.
А с другой стороны ты ощущаешь светлую тоску. Было хорошо, местами погано. Изрядно погано, так что дышать не хотелось, видеть не хотелось. И тут появляется отчаянная злоба на меня, что я не давал тебе той жизни, которая тебе нужна была, которая нужна сейчас, но вот в будущем? Этот вопрос для тебя остается открытым и неясным. Настолько туманным, что хочется сжаться в комок, укрыться и уйти от всего, спрятаться ото всех, и чтобы кто-то большой и сильный развязал этот узел, чтобы кто-то сделал хорошо, даже если не хорошо, то спокойно и уверено, хотя бы на завтра, о послезавтра и думать нечего.
И мысли твои текут дальше. Ваня. А мог бы он сделать так? Конечно, мог. И может, я знаю. Но боюсь. Боюсь показаться слабой, боюсь, что он меня снова предаст? А почему я не задумывалась, что он пережил за это время? И сам не захочет, не позволит себе предать меня? Он же с ума сойдет, если такое произойдет. Страшно за него. А вдруг я откажу ему после большой надежды, после того как приеду, и он бросится под поезд? Страшно. Да, он изменился, сильно поменялся. Не знаю, хорошо или плохо, но он научился слышать. Меня слышать, себя. Во Вселенной появилась какая-то мембрана, которая волнуется, и он чувствует малейшие вибрации, чувствует даже на расстоянии, даже, когда забывается сном. Чувствует то, что родилось и живет между нами, чувствует это, чувствует ее боль. И я тоже чувствую. Самое светлое и удивительное, что именно об этом чувстве, именно об этом своем ощущении я могу сказать, что оно настоящее, где бы я его не ощущала, где бы и как оно на настигало меня.
Я пытаюсь убедить саму себя. Именно убедить, что так, как идет, то, что я подвела Ваню, что приняла предложение Олега, что выхожу замуж за него - это правильно. И так и надо. Ведь должно же что-то быть правильно. Он действительно хороший человек. Заботливый, может меня рассмешить, он меня ценит. Не так как Ваня, но и ему нужно другое. Он рядом, придет на помощь. Но иногда. В самые короткие мгновения, я смотрю на него как на совершенно чужого человека. И не понимаю, что он здесь делает. Что делаю я рядом с ним. Как таоке вообще произошло. Это бывает в какие-то моменты острых переживаний, в те моменты, когда в голову приходит инсайт от атмосферы, фильма, какого-то события. Это происходит всего секунду, затем моя убежденность, что он хороший человек, который рядом, который знает как быть со мной, вновь настигает, и все вроде становится на свои места. Вот только не совсем.
Мы строим с Олегом нашими кирпичики наш дом. Но в этих стенах, между блоками, между кирпичами я незаметно для него укладываю что-нибудь от Вани. Пока стена выглядит крепкой и слаженной, но рано или поздно все выйдет наружу, стена дома окажется неказистой. А не укладывать что-то от Вани я не могу, не могу избавиться от этого чувства, не могу выкинуть его из головы как бы ни хотела, он принадлежит мне, а я ему. И иногда плакать, рыдать навзрыд хочется от того, что так все глупо складывается. Как же хочется, чтобы все встало на свои места! И я рыдаю, рыдаю в подушку, втихомолку, пока никто не слышит. Пусть и не слышит Ваня. Но Ваня. Он то бы понял. Понял, обнял. Сказал нужное слово, какое-нибудь обязательно нелепое, но теплое и родное. Настолько родное, что хоть тресни, а в этой Вселенной роднее ничего не будет, даже если с Олегом проживем несколько жизней.
Это пугает. Пугает это меня, и я не знаю, что делать. Приехать к Ване и быть с ним. Все просто. Я этого не знаю, но чувствую. И наоборот, я знаю, что с Олегом у нас все будет в порядке, но не чувствую это до конца, до самого победного конца. Вернее знаю что делать, но боюсь. И боюсь в первую очередь саму себя. Я запутываюсь сама в себе, в своих желаниях, я запутываюсь все больше, глубже увязаю в этой рутине, в этой суете. А она давит, давит настолько, что хочется выть и лезть на стенку. Это происходит нечасто, но происходит. Даже когда все вроде бы хорошо, даже когда Олег рядом и его добрая душа со мной, он чувствует, пытается дать мне что-то свое, сделать, чтобы у нас с ним все было хорошо. Но это как-то все внешне. Нет, конечно, я чувствую, внутренне, что с ним мне спокойно, но не настолько глубоко переживаю это ощущение. Не хватает глубины, не хватает ширины, высоты и удали мысли, полета. Вот что порой давит, вот что иногда душит. Вот где становится тесно. И я все больше увязаю в наших перипетиях, отношениях. Именно отношениях, а не любви безусловной, без условной, как было с Ваней, как Ваня чувствует. А хочется большего. Всегда хочется большего. Поэтому нужно довольствоваться тем, что есть.
Если бы Ваня тогда не уехал, мы были бы вместе, переживали эти ширины, глубины, дали, полеты, эту настоящую до исступления искренность. Если бы я решилась, если бы он остался, если бы. Но я не могу себе позволить усомниться в самой себе, не могу позволить это сделать другим, Олегу, родителям, друзьям. Единственно, вечно сомневающийся Ваня это может делать. Он не сомневается лишь в своей любви ко мне. Эта его беспредельная, непостижимая и мощная любовь ко мне тоже пугает, она напоминает безумие. Но я когда-то говорила, когда мы будем вместе, наше безумие позволит быть нам нормальными. Но я перестала быть безумной. Может в это дело? Но может так и надо любить? Я же в глубине души в это верю? Ведь верю? Я понимаю, что и ему хочется ответной любви, объятий, взглядов, прикосновений. Не только эту высокодуховность, но и близость. И что странно, и в этой простой близости он находит свою высокодуховность. Это и бесит до чертиков и веселит. Но я не могу дать ему это.
Не могу. Почему? Потому что боюсь. Боюсь боли, боюсь своей, чужой боли. Олег хороший человек, он рядом, он говорит, что я самый ценный для него человек, что больше ему никто не нужен, он рядом. Я продолжаю себя убеждать в этом изо дня в день. Это нелегкая работа. Когда то мне это с лихвой удавалось. Но не теперь. Что-то надломилось во мне. Я все чаще думаю о Ване, как он там. Я не могу сказать, что я его люблю. Но это что-то большее. Материнское чувство? Возможно. Да, скорее оно так и есть. Ну, вот я снова себя убеждаю. Господи! Как же хочется жить просто, здесь и сейчас, а не мучиться вот так. "Зачем ты уехал?", "Зачем?!".
Я должна быть сильной, не показывать страх, не бояться ничего. Трудно? Переживу. Смирюсь, придумаю как обойти. Я умная, я должна это сделать ради себя, ради Олега, ради Вани. Думаю, что так оно будет лучше. Думаю так, но так не чувствую. Что с этим то делать? Вот с этим я не знаю что делать. Я скучаю и по Вани и по Олегу. Ужасно ставить их имена в одно предложение, в один ряд, но тут уже ничего не поделаешь. Не поделаешь? Бросить все, вернуть кольцо и уехать в Екатеринбург, в любимый город и чувствовать, жить по настоящему, пусть с надрывом, но жить собой, быть собой и не врать ни себе, никому. Для этого есть все. И силы и убежденность, всего хватит. Но я должна. Я хочу, но я должна.
Поэтому я сказала "да" Олегу, а не Ване. Я должна, но я не хочу. Должна закрутить все так, чтобы потом нельзя было бы выбраться из всего, чтобы было оправдание себе, своим поступкам, своим действиям и решениям. А что я чувствую не так уж и важно. Страшно другое. Внутри пока нет предчувствия, но есть что-то наподобие этого, неосязаемое, легкое, еле заметное. Что если. Что если я рано или поздно пойму, что хочу быть с Ваней? По-настоящему быть с Ваней, а уже не смогу выпутаться? Что тогда? От этой мысли становится невыносимо, хочется бежать, рыдать, кричать и драться одновременно. Что если я ошибаюсь в сегодняшнем дне? В себе ошибаюсь, в Олеге, в своем "да" ему, в своем отказе Ване? Ведь это же так просто. Понять, что ты хочешь. Мне нужен Ваня, потому что он мне не безразличен. Почему в этом небезразличие он видит намеки, надежду на любовь? Ведь ее нет. Осознанно нет? Или подсознательно нет? Как понять? Как понять истинные желания без страха жить по-настоящему?
Что если я почувствую. Даже не так. Что если я осознаю, что я Олега не люблю, а всего лишь себя убеждаю в этом? Тогда летом 2017 года я просто убедила себя, что нужно в кого-то влюбиться, чтобы не сойти с ума. С ума я не сошла, а что дальше? Истинный мотив какой был ? Пережить бурю дерьма? Или найти любовь? Ведь он тоже хороший человек, он тоже достоин любви и близости. Но всю полностью ему я не могу отдаться, не могу позволить проникнуть в мои мысли, в мое сердце, в тонкую грань этой Вселенной. С ним хорошо и приятно и не страшно. Но, когда я остаюсь сама с собой наедине, мне страшно. Страшно убеждать себя и обманывать саму себя. Ведь я знаю к чему это приведет.
Приведет к тому что, будут раздражаться сначала по мелочам, не отдавая себе отчета, сначала злиться на него, на саму себя, на какие-то мелочи. Потом, конечно, будут крупные ссоры, которые уже были, после которых хочется собрать вещи и уйти, уехать, уехать в Екатеринбург. Даже не к Ване, а в город, где спокойно, где я чувствую себя на месте. Но дело то не в городе, верно? Поэтому следует закрутить так, чтобы я не уехала, обмануть себя, но не сделать больно. Вот только весь этот обман, самообман, неискренность причиняет боль, ужасную чудовищную боль, которую потом приходится глушить, оглушать всем чем под руку попадется. Походами на концерты, выставки, занятие чем-нибудь, баром, друзьями. Но Боже, почему и там меня настигает это чувство самообмана? Как перестать это делать? Ведь я уже все решила. Я же решила, сказав "да" Олегу. Почему я не могу успокоиться? Почему внутри меня ничто не успокаивается?
Это какой-то адский круг, из которого выхода нет. Или же это круг Сансары. И только иногда я представляю, что я с Ваней. Я ему не говорю об этом. Никому не говорю об этом, даже себе. Эти сны, движения рук, взгляды и жесты, какие-то полупрозрачные намеки Вселенной, какие-то повторяющиеся действия. Почему я все время возвращаюсь к Ване? Почему? Потому что я люблю его? Я люблю Ваню. Но не могу быть с ним. Точнее, не так. Я боюсь быть с ним. Я боюсь любить его, потому что это причинит мне боль. И что самое ужасное, он это чувствует. Мне кажется, что он самый страшный человек. Он может читать мои мысли. Даже не мысли, а чувства. Те, что на самом дне сердца, те, которые укрываются в самых густых тенях, в самых затаенных и укромных уголках. Вот что страшно. Многое что страшно.